Страницы Миллбурнского клуба, 4 - Страница 126

К оглавлению

126

после смерти:

Так всех нас в трусов превращает мысль

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика.

Так погибают замыслы с размахом,

Вначале обещавшие успех,

От долгих отлагательств.

Еще одна, но фундаментальная разница: геройсонета – мещанин, может быть аристократ, но явно без власти изменить мир, аГамлет – Принц Датский, которого Клавдий приглашал почти в соправители икоторый обещал избавить датскую державу от «гнили». В конечном же счете он«избавляет» державу от всей элиты, включая себя.

Появляется Офелия. Гамлет, возможно,подозревает подслушивание, о котором Офелия не осмеливается ему сообщить, и влюбом случае он не может ожидать, что дочь не расскажет отцу о разговоре. Ведетон себя как мелкий садист и крупный подлец. Где-то до начала пьесы он активноухаживал и дарил подарки, и до нас дошло послание (Л., II-2-116):

Не верь, что солнце ясно,

Что звезды – рой огней,

Что правда лгать не властна,

Но верь любви моей.

Теперь он холодно сообщает ей, что никогдаее не любил, и советует идти в монастырь. Назавтра, на представлении, в ответна приглашение матери сесть рядом с ней бросает: «Нет, матушка. Здесь естьмагнит попритягательней», унижает Офелию, ложится у ее ног, говорит, какэто хорошо – лежать между (!) ног юной девушки. Я не знаю, существовалли в шекспировское время институт пощечины, но Офелия же не может отпустить еепринцу, ведь он Принц Датский! Однако ее недовольство очевидно. А когда Офелиязамечает, что пролог был коротковат, Гамлет отпускает: «Как женская любовь»(Л., III-2-152) – это после вчерашнего-то объяснения! Онхамит в ответ на любую ее реплику.

Был ли их брак возможен? И Полоний, и Лаэртподчеркивают, что Офелия по своему рождению не может быть женой принца ибудущего короля. Сами король и королева не высказывают своего отношения квозможности такого брака до смерти Офелии, когда, посыпая ее могилу цветами,королева говорит, что мечтала осыпать цветами их брачную с Гамлетом постель.

В том же подслушанном разговоре Гамлетбросает Офелии (Л., III-1-122): «Я очень горд, мстителен,честолюбив; к моим услугам столько прегрешений, что мне не хватает мыслей,чтобы о них подумать, воображения, чтобы придать им облик, и времени, чтобы их совершить».

Король, единственный в пьесе персонаж, ктоне уступает Гамлету по интеллекту, все это слышит и совсем не верит ни всумасшествие, ни в идею Полония о несчастной любви. А верит он тому, что Гамлетхочет трон. Тут уже ни о каком сотрудничестве речи быть не может, и Клавдийговорит Полонию, что пошлет Гамлета в Англию для сбора дани, ибо «безумьесильных требует надзора» (Л., III-1-190). Пока ещеон не предполагает, что Гамлет поедет не один, и у нас нет оснований думать,что уже в это время Клавдий думает об убийстве Гамлета.

Теперь главная цель Гамлета – убийствоКлавдия, но убийство короля без доказательстваего вины будет встречено протестом и возмущением и не доставит Гамлету корону.У Гамлета нет твердой уверенности в словах Призрака. В то время верили, что духмог принять форму любого человека, в том числе и отца Гамлета. Тут удачноподворачиваются актеры, и Гамлет решает проверить слова Призрака театральнойпровокацией (П., II-2-590):

Я где-то слышал,

Что люди с темным прошлым, находясь

На представленье, сходном по завязке,

Ошеломлялись живостью игры

И сами сознавались в злодеянье.

Убийство выдает себя без слов,

Хоть и молчит. Я поручу актерам

Сыграть пред дядей вещь по образцу

Отцовой смерти. Послежу за дядей –

Возьмет ли за живое. Если да,

Я знаю, как мне быть. Но может статься,

Тот дух был дьявол. Дьявол мог принять

Любимый образ. Может быть, лукавый

Расчел, как я устал и удручен,

И пользуется этим мне на гибель.

Нужны улики поверней моих.

Я это представленье и задумал,

Чтоб совесть короля на нем суметь

Намеками, как на крючок, поддеть.

Так. Но Гамлету нужен свидетель, которыйзнал бы о смерти его отца то, что знает он сам, а потом мог бы подтвердить.Конечно, это Горацио. Гамлет предупреждает его и просит внимательно проследитьза реакцией короля.

Провокация, казалось бы, блестяще удалась. Вмомент, когда после театрального «убийства» сообщается о предстоящей женитьбе«убийцы» на «вдове», взбешенный Клавдий покидает театр, и спектакльпрекращается. Наблюдения Горацио сходятся с тем, что ожидал Гамлет. Айзек Азимов пишет, что «весь двор видел поступоккороля, и когда им все объяснят, ни у кого не останется сомнения в вине короля.Теперь Гамлет может его убить в любой момент».

Совершенно не так.

Правду знает только сам Клавдий, который,конечно, потрясен тем, откуда она стала известна Гамлету. А двор видел лишьтяжелое оскорбление короля Гамлетом, обвинившим его необоснованно в убийствебрата в отместку за лишение его трона и женитьбу на матери. Все – Полоний,мать, Офелия, Розенкранц и Гильденстерн – видели только это, и у них нет ккоролю ничего, кроме сочувствия, поскольку он – очевидная жертва беспричиннойзлобы Гамлета.

Розенкранц и Гильденстернприходят к Гамлету с поручением от матери – она зовет к себе сына. Они все ещехороши с принцем, и именно здесь Розенкранц, клянясь в дружбе, умоляет принцасообщить ему о причинах своего расстройства (П., III-2-332): «Добрейший принц!В чем причина вашего нездоровья? Вы сами отрезаете путь к спасению, пряча своегоре от друга».

Казалось бы, вопрос не вполне уместен, идля Гамлета самое время его отшить, но тот вдруг с полной откровенностью отвечает,называя отказ от короны главной причиной недовольства:

126