Страницы Миллбурнского клуба, 4 - Страница 116

116

тяжелыми ударами, которые, однако, Финкельмайер задним числом излагает с мягкимюмором – для него советский госантисемитизм есть нечто вроде своеобычногоприродного явления, подобного промозглой дождливой погоде, явления, котороеследует воспринимать как неизбежную данность, а не как злой людской умысел.Директор школы, милейший Сидор Николаевич, лишает его золотой медали по причинеуказания из районо, что, мол, «три золотых – у Штерна, Певзнера и этого... кактам?... Финкельмайера...», и «мы столько пропустить не можем, одного снимаем».Затем Финкельмайера не принимают в МВТУ, поставив ему тройку за незаурядноесочинение по «Евгению Онегину», которого он знал наизусть от первой допоследней строчки. Какие известные до боли ситуации, какой «знакомый до слез»выверенный событийный ряд!

Служба Финкельмайера в советской армии, смногочисленными приключениями из-за его «еврейской рожи», описана в романе ссатирическим блеском на уровне «Приключений бравого солдата Швейка» или «Жизнии необыкновенных приключений солдата Ивана Чонкина». Приключения солдатаАарона-Хаима Финкельмайера, прославившегося сочинением военного марша «Знамяполковое» и популярных броских, ловко рифмованных лозунгов для солдатских сортиров,завершаются блестящей сатирической сценой в издательстве военной литературы!Сотрудников издательства предупредили, что «А. Ефимов» –псевдоним автора, но это ничуть не уменьшило «силу удара, который испыталиредакторы, увидев» его самого:

«Они согласились бы, чтобы у автораоказалась любая невозможнейшая внешность – хоть одноглазого пирата с кинжаломза поясом, хоть бармалея или старца в чалме, но такого длинноносого верзилу –еврея... Пусть бы за псевдонимом А. Ефимов стоялтысяча первый Иванов; пусть какой-нибудь неблагозвучный Говнюков; пусть бывшийграф Толстой или пусть советским военным поэтом стал последний из князейБолдыревых; но военный поэт – Шапиро? Эпштейн? Рубинштейн?! ...

– Как у вас настоящая фамилия будет?...

– Рядовой Финкельмайер, товарищ майор!

Наступившая тишина была стольдлительной, что девочка-секретарша, соскучившись, начала редко-редко стукать поклавишам машинки».

Когда роман «Некто Финкельмайер» былнаконец опубликован, в официальной гостиной советской литературы наступилаочень длительная тишина, прерываемая отнюдь не постукиванием девочки-секретаршипо клавишам машинки, а зубовным скрежетом тех, кто когда-то мог одниммановением мизинца отлучить от литературы и задвинуть в темный угол забвениявсех этих финкельмайеров...

* * *

Я привык с некоторой опаской ждать финалапроизведения, которое мне поначалу понравилось. Многие неплохие романыначинаются с великолепной завязки, быстро набирают драматические обороты, нозатем... теряют темп, обрывают мелодию и завершаются невыразительным, скучнымфиналом, оставляющим читателя в недоумении – а зачем это вообще надо былочитать... Роман «Некто Финкельмайер» развивается по нарастающей, держитчитателя в напряжении до последней страницы, ни на йоту не теряет набраннойвысоты. Читатель нетерпеливо ждет развязки, едва сдерживаясь, чтобы незаглянуть в конец, он понимает – так просто, тихо и мирно эта историязавершиться не может. И действительно, в сюжете наступает крещендо – страшная,нелепая, но вполне предопределенная гибель главных героев. Поэт умирает отмстительного выстрела Охотника, вознесенного Поэтом на вершину чиновничьейкарьеры и литературной славы. Убитый Поэт тонет в далекой сибирской рекенакануне своего освобождения, и его мечта о возрождении и маленьком кусочкесчастья с любимой женщиной тонет вместе с ним в мерзлой воде – нет Поэту местав этом мире зла, и никогда не удастся ему вписаться в эту бесчеловечнуюсистему, как бы он ни старался подладиться под нее. Пьяный в хлам, счастливыйОхотник замерзает под вой сибирской пурги, превращается в снежный холм вместесо своими мечтами о возвращении в естественное состояние простого охотника запушниной. Вознесенный поначалу на партийно-литературный Олимп, а затем грубосброшенный с него, он «отомстил» Поэту, но и ему, Охотнику, нет места в этоммире, и ему тоже не удалось вписаться в эту чудовищную систему, несмотря на всестарания подладиться под нее...

Вслед за крещендо финала следуетраздумчивый и неспешный эпилог со своим мощным пророческим завершением:постаревший интеллектуал и тонкий знаток поэзии Леонид Никольский «в подвалестоит в длинной очереди за водкой; а высоко на восьмом этаже в его комнате»сын погибшего в советской ссылке Аарона-Хаима Финкельмайера читаетнеопубликованные стихи своего гениального отца. Юный Финкельмайер твердо решилуехать в Америку: «Я... здесь жить не буду... Я не привык, понимаете? Изнаю, что не привыкну. Тем более, теперь ведь все равно нет никого – ни материи ни отца...»

Таков финал этого творения Феликса Розинера– романа о жизни и судьбе интеллигенции в тоталитарном обществе...

«ОБРЕМЕНИТЕЛЬНЫЙ» ТАЛАНТ

В посвящении к первому изданию романа«Некто Финкельмайер», 1981 года, автор писал:

«Говорят, что, создав своего героя,автор поневоле повторяет выдуманную им судьбу. Так ли это или нет, но однаждыбудто кто-то подтолкнул меня: я сделал шаг, за которым стояла эта судьба. Досих пор не знаю, что спасло меня тогда. Но я знаю тех – и их много, близкихмоих друзей, и друзей мне мало знакомых, – кто спасали роман от почтинеминуемой гибели».

История спасения романа известна, а автора,смеем предположить, спасла от непредсказуемых репрессий эмиграция в 1978 году в

116