Страницы Миллбурнского клуба, 4 - Страница 39

моменту она уже снялась в дюжине фильмов и считалась восходящей звездойГолливуда, утрата любимого мужа на втором году брака погрузила ее в тоску ирастерянность. Красивая, знаменитая, богатая, к тому же плывущая в океанепечали, – какой мужчина может устоять перед таким сочетанием? И муж ближайшейподруги, певец и актер Эдди Фишер, не устоял. Через год после гибели супругадвадцатисемилетняя Элизабет Тэйлор вышла замуж четвертый раз.

Т е н о р. Предыдущаяжена Фишера, актриса Дебби Рейнольдс, была любимицей американских кинозрителей.Газеты и таблоиды обрушились на Элизабет Тэйлор, объявили ее разрушительницейсемейных устоев и угрозой для моральных основ государства. В 1950-е годыкиноиндустрия строго следила за моральным обликом своих звезд. После того какИнгрид Бергман убежала с режиссером Карло Росселини, ее карьера в Голливудебыла кончена. Мало кто из зрителей знал тогда, что браки внутри целлулоидногокоролевства часто устраивались под давлением киностудий, которые стремилисьвыстраивать облик каждого актера и актрисы, подгоняя их под вкусы публики. Обапервых замужества Элизабет Тэйлор были негласно санкционированы дирекцией ипродюсерами. Но, видимо, к моменту скандала статус ее уже был так высок, чтоизгнание ей не грозило. Кассовые сборы, приносимые фильмами с ее участием,говорили сами за себя. И в 1961 году она была приглашена на роль Клеопатры водноименном блокбастере, с вознаграждением в миллион долларов.

Б а с. На эту картинустудия «Двадцатый век Фокс» возлагала большие надежды. Бурно развивающеесятелевидение теснило кинопромышленность, заставляло изыскивать новые пути ксердцам и кошелькам зрителей. В качестве режиссера был приглашен ДжозефМанкиевич, прославленный и осыпанный премиями за фильм «Всё о Еве». На рольЮлия Цезаря он выбрал английского актера Рекса Харрисона. Ричард Бартон в этовремя играл в Америке короля Артура в спектакле «Камелот», но режиссер хотелтолько его на роль Антония. Студии пришлось «выкупить» Ричарда у театральныхпродюсеров за 50 тысяч долларов и подписать с ним контракт еще на 250 тысяч.

Т е н о р. Ссамого начала разорительные неудачи сыпались на этот фильм одна за другой. Местомсъемок был выбран Рим, но летом 1960 года там проходила Олимпиада. Пришлосьпередислоцироваться в Лондон, в надежде на то, что британская погодасмилостивится и хоть на несколько дней прикинется Средиземноморьем. Но нетут-то было. Холодные дожди заливали съемочную площадку с таким упорством, чтоЭлизабет Тэйлор подхватила простуду, которая перешла в бронхит, а бронхит – ввоспаление легких. В больнице она впала в кому, и ее удалось спасти, только надрезавтрахею. Из-за ее болезни неделя за неделей проходили впустую, но нанятым актерами массовке студия должна была платить указанную в контракте зарплату.

Б а с. Только в конце1961 года продюсерам удалось преодолеть все препятствия и уже всерьез начать съемкив Риме. Студия оплатила переезд семейства Бартонов, сняла для них виллу, наняласлуг и выделила тысячу долларов в неделю «на мелкие расходы». Элизабет Тэйлорприбыла со своими четырьмя детьми (два сына от второго мужа, дочь – от третьегои еще одна, удочеренная ею с четвертым мужем), в окружении нянек,телохранителей, собак, кошек, секретарей, парикмахеров. Во время первой встречина съемочной площадке в январе 1962 года оба держались настороженно. Бартонжаловался режиссеру, что его партнерша не владеет техникой актерского ремесла,«не играет, а просто присутствует» перед объективом. Но Манкиевич показал емупервые пробы, и Бартон должен был признать, что замершее лицо Элизабет наэкране может оказывать более сильное драматическое воздействие, чемпрофессиональная мимика, которой он привык пользоваться на сцене.

Т е н о р. Первыемесяцы в Риме и Элизабет, и Ричард выглядели вполне довольными своими семейнымиотношениями. Бартон был нежен с женой и двумя дочерьми, Элизабет регулярноговорила по телефону с мужем, когда тому нужно было уезжать в Америку назапланированные концерты. Некоторые свидетели потом утверждали, что поначалуэти двое недолюбливали друг друга. Пунктуальный Бартон бесился, когдаизбалованная голливудская звезда являлась на съемочную площадку с часовымопозданием, за глаза называл ее «мисс титьки». Элизабет считала его неотесанным,смеялась над его примитивными комплиментами. («Кто-нибудь уже говорил вам, чтовы прелестная женщина?») Мужу она сказала, что у Бартона под ногтями можновыращивать огород.

Б а с. Но вскоре еенасмешливость испарилась. Она была ошеломлена непредсказуемостью и напоромнового поклонника. Он мог утром встречать ее на площадке нежными словами, авечером отказывался отвечать на ее телефонные звонки. Кто-то посмел отвергнутьцарицу Голливуда и Египта?! Отвергнуть жрицу любви, колесницу которой тысячиитальянцев, одетых в тоги и туники, встречали на улицах Рима восторженнымивоплями?! Нет, с этим смириться было нельзя. С детства Элизабет Тэйлор привыкладобиваться того, что она хотела, и препятствия – сопротивление – толькоразжигали ее.

Т е н о р. Постепенновнутренний любовный жар, постоянно пылавший в обоих всю жизнь, начал проникатьсквозь пленку обыденных слов и жестов. Они словно бы опознали друг в другетайных соплеменников («ты и я – мы одной крови!») – и потянулись один к другомунеудержимо.

Б а с. Возможно, идоставшиеся им роли способствовали разгоранию пожара. Представим себе Антония-Бартона,со страстью говорящего Клеопатре-Элизабет: «В тебе соединилось все, что я люблюна этом свете, что хотел бы сберечь в своих руках». «Мир без тебя, Антоний, –